Владимир Изаксон
Марк Оже
Дневник (фрагменты)
Марк Оже — этнограф
Франция
1935 — наши дни (84 года)
«Не-места»
В сознании сразу всплыла выдержка из работы Рема Колхаса «S, M, L, XL» — «Гигантизм, или проблема большого, город-генерик, мусорное пространство».
Прочитав эпилог, я подумал о современнике Оже — Эрнесте Ги Деборе (Франция), его трудах «Общество спектакля» и «Психогеография» и изобретении «теории дрейфа».
Дрейф был одной из основных практик ситуационистов — группы теоретиков, изучающих городское пространство (этнограф, режиссер и журналист).
Возможно, действительно город настолько живая среда, что его нельзя рассматривать архитекторам с присущим архитектуре подходом — долговечности, предписанности. Интересным показалось мне то, что также во второй половине XX века появилась форма современного искусства, именуемая хэппенинг: она предполагает действия, события и ситуации с участием художника, не контролируемые до конца.
Таким образом, мир перестаёт быть связанным с конкретным местом, театр — улица, а каждый из нас актёр. Каждый проигрывает свой сюжет изо дня в день.
Мы не только разрываем связь с местами, мы разрываем связь материальности и смыслов. Появление концептуального искусства не случайно и показывает, как работает этот механизм. Инсталляция Джозефа Кошута «One and Three Chairs» (1965) иллюстрирует двойственность, а в данном случае, три параллельных действительности, которые способны существовать самостоятельно, однако непосредственно связаны друг с другом.
<…>
«От места к не-месту»
Здесь представляются исторические древние места и ритмы, которые становятся лишь фоном и декорацией современных событий. Если представить каждую из чашек петри историческим периодом или человеческой судьбой, то при наслоении их друг на друга и покрытием неким слоем времени в качестве абстрактного размытого слоя можно будет увидеть новую картину, новую реальность, интерпретирующую каждый фрагмент из слоёв по-новому. Соответственно выстраивается новая идентичность, новое время. И лишь через изучение и сопоставление элементов и факторов возможно понять действительную картину, её уникальность.
Машина бесконечной «переинтерпретации» выявляет новые смыслы, порождаемые ею самой.
Так и наша современность становится фоном, если не белым шумом, в котором всё сложнее отыскать исток для каждого отдельного.
Ги Дебор в «Психогеографии» рассматривает историю девушки, сюжет повседневности которой был ограничен лишь тремя местами на территории города (Париж) — дом, институт, учитель музыки. Именно о таких «ритуалах» и их наслоении и идёт речь.
Таким образом, «не-место» можно охарактеризовать как хронотоп современности с его фрактальной структурой уточнений. «Гипермодернизм» как дух места, который неизбежно будет обрастать новыми контекстами.
В итоге есть точка, из которой смотрит человек, вектор и фрагмент, представляющий частицу ДНК общей картины, на котором сфокусировано внимание.
Франция
1935 — наши дни (84 года)
«Не-места»
В сознании сразу всплыла выдержка из работы Рема Колхаса «S, M, L, XL» — «Гигантизм, или проблема большого, город-генерик, мусорное пространство».
Прочитав эпилог, я подумал о современнике Оже — Эрнесте Ги Деборе (Франция), его трудах «Общество спектакля» и «Психогеография» и изобретении «теории дрейфа».
Дрейф был одной из основных практик ситуационистов — группы теоретиков, изучающих городское пространство (этнограф, режиссер и журналист).
Возможно, действительно город настолько живая среда, что его нельзя рассматривать архитекторам с присущим архитектуре подходом — долговечности, предписанности. Интересным показалось мне то, что также во второй половине XX века появилась форма современного искусства, именуемая хэппенинг: она предполагает действия, события и ситуации с участием художника, не контролируемые до конца.
Таким образом, мир перестаёт быть связанным с конкретным местом, театр — улица, а каждый из нас актёр. Каждый проигрывает свой сюжет изо дня в день.
Мы не только разрываем связь с местами, мы разрываем связь материальности и смыслов. Появление концептуального искусства не случайно и показывает, как работает этот механизм. Инсталляция Джозефа Кошута «One and Three Chairs» (1965) иллюстрирует двойственность, а в данном случае, три параллельных действительности, которые способны существовать самостоятельно, однако непосредственно связаны друг с другом.
<…>
«От места к не-месту»
Здесь представляются исторические древние места и ритмы, которые становятся лишь фоном и декорацией современных событий. Если представить каждую из чашек петри историческим периодом или человеческой судьбой, то при наслоении их друг на друга и покрытием неким слоем времени в качестве абстрактного размытого слоя можно будет увидеть новую картину, новую реальность, интерпретирующую каждый фрагмент из слоёв по-новому. Соответственно выстраивается новая идентичность, новое время. И лишь через изучение и сопоставление элементов и факторов возможно понять действительную картину, её уникальность.
Машина бесконечной «переинтерпретации» выявляет новые смыслы, порождаемые ею самой.
Так и наша современность становится фоном, если не белым шумом, в котором всё сложнее отыскать исток для каждого отдельного.
Ги Дебор в «Психогеографии» рассматривает историю девушки, сюжет повседневности которой был ограничен лишь тремя местами на территории города (Париж) — дом, институт, учитель музыки. Именно о таких «ритуалах» и их наслоении и идёт речь.
Таким образом, «не-место» можно охарактеризовать как хронотоп современности с его фрактальной структурой уточнений. «Гипермодернизм» как дух места, который неизбежно будет обрастать новыми контекстами.
В итоге есть точка, из которой смотрит человек, вектор и фрагмент, представляющий частицу ДНК общей картины, на котором сфокусировано внимание.